Этот фильм был последним показом российского фестиваля «Кинотавр» в Сочи. Представляя его залу, создатели говорили, что обращение к прошлому позволяет яснее увидеть будущее. И это оказалось правдой — но не такой, как, судя по всему, представляли ее себе Вера Кричевская и Ксения Собчак.
Безусловно, это профессиональное и интересное кино. На «Кинотавре» был примерно десяток игровых картин, смотреть которые было невыносимо — в отличие от «Дела Собчака», которое по сути состоит из «говорящих голов», кадров хроники и подсъемок разговоров между матерью и дочерью. Последнее особенно важно: Ксения Собчак как центральная героиня картины снимает все возможные вопросы об этике. Дочь пытается лучше узнать своего покойного отца, которого потеряла, будучи слишком юной, чтобы понимать по-настоящему. Естественно, что в ее глазах он настоящий герой, истинный демократ, полный всевозможных достоинств. Так то, что могло бы быть слабостью, становится самой сильной стороной фильма Кричевской.
Взяв очень верную, искреннюю и трогательную ноту, он исподволь воздействует на эмоции зрителей. В особенности молодых — тех, что не помнят девяностые. Собственно, на них «Дело Собчака» и рассчитано. Другое дело те, кто эти девяностые пережил в сознательном возрасте. Тут тоже начинаются эмоции — только совершенно иного порядка, потому что каждый, кто помнит 1996 год — помнит и знаменитое «голосование сердцем», когда народу не дали реализовать то самое право выбора, за которое теперь так ратует Ксения Собчак и другие «очень свободные люди». Помнит тогдашние газетные заголовки, далеко не все из которых оспариваются в фильме. Помнит все лица, показанные на экране — и то, что с ними связано: приватизация, голод, «бандитский Петербург» во всей его красоте, да и не только Петербург…
Ксения Собчак в интервью и в фильме настаивает на том, что именно изображенные ею девяностые были настоящими. Ее мысль иллюстрируют пустые ныне, зачищенные от людей площади. То, что эти площади теперь хотя бы выметены, разумеется, не та деталь, на которую стоит обращать внимание. Тем не менее, придется — причем отнюдь не из любви к Владимиру Путину, которого этот фильм едва ли не открытым текстом призывает уйти именем его святого учителя. Просто это единственное, что отличает девяностые от десятых. Теперь убирают улицы, платят зарплату и не стреляют на улицах. «А взамен отнимают свободу и выборы!» — скажет кто-то, только это будет неправдой. Выборы в России проходят по одной и той же схеме с 1996 года. Это случилось не при Путине. Это случилось именно тогда, в голодной разрушенной стране, вымотанной войнами в Чечне. Каждый из людей на экране — творец нынешней системы, от покойных Немцова и Собчака до ныне здравствующих Чубайса и Юмашева.
Никто, включая авторов фильма, не любит говорить об очевидной истине: по закону генезиса власти после смены строя, в России с 1991 года не было никаких плохих силовиков и хороших демократов. Было очень разнородное сообщество, которое 10 лет радовалось каждому дню. А потом, по тому же закону, часть сообщества оказалась в земле, тюрьме или за границей, а часть превратилась в экономическую и политическую элиту. Теперь эта элита, формально играя друг против друга, фактически делает одно великое дело — цементирует миф о 90-х как времени героев и защитников свободы. Два с лишним часа Ксения Собчак рассказывает историю о прекраснодушном политике, который вырастил чудовище — но единство политика и чудовища очевидно, и не из газет 20-летней давности, а прямо из фильма. Рассказ о пустых бланках со своей подписью, которые Собчак оставлял Путину, отдается под сводами кинотеатра словами недавнего министра обороны Анатолия Сердюкова, который так и не понес наказания за вскрывшиеся хищения: «Я об этом не знал».
Глупость это или ложь — решать зрителю.
Клара Хоменко
Дорогие читатели, если вас что-то волнует, что-то не дает вам покоя и хочется поделиться своей проблемой с другими, а может услышать полезный совет, пишите нам на red@neva.today с указанием своих контактов (при необходимости) и ФИО. Лучшие из писем мы опубликуем на нашем сайте.
