10 лет назад в Берлине я была поражена — в очереди в музеях, в магазинах, на тротуарах была куча колясочников. Откуда все они? Я спрашивала спутника — как же так, почему это такая больная нация?!
Нация не больная, нация безмерно здоровая, понимаю я сейчас. Куда поедет наш колясочник? Он физически этого не сможет! В моем доме, в новостройке — не предусмотрены пандусы. В старых домах тем более. С нашими продуктами и экологией в России рождается много проблемных детей. Детей с ДЦП и прочими отклонениями. Эти люди обречены на «ограниченную» жизнь… В России. В других странах и в других городах (прости, любимый Петербург) они гуляют, строят семьи, ходят в кино, в театры. Но не в нашем городе. Недавно метро анонсировало службу помощи инвалидам и мамам с колясками, беременным женщинам. На переходе Сенная-Спасская я увидела этих людей. Я отвлекла одного. Попыталась спросить — в каком графике и где есть эта услуга. Мне нахамили… Если уж женщинам с детьми не помогают, где тут до инвалидов! И это в моем родном городе! Власти регулярно отчитываются о безумных суммах, которые идут на помощь нашим людям больным — где она? Даже лекарства вовремя не доходят во многие регионы. Недавно, например, Смольный отчитался о лекарстве для больных раком. Были уничтожены две тысячи упаковок «Ацеллбилия». Цена таблеток составляет более 130 млн рублей.
У меня однажды умерла подруга — от рака. Ей откровенно сказали в нескольких клиниках Петербурга, что шансов нет. Она лечилась в Хорватии, в Германии. Она продлила себе жизнь на год. Это была самая классная моя коллега — она была циничной, наблюдательной и с искрометным чувством юмора. Настя все же умерла. В питерском хосписе. Ей никто не помог, кроме коллег.
Чем различны эти случаи — Настя была публичным человеком, а сколько еще несчастных, одиноких людей сидят дома на шее у своих еще более несчастных родных. Я помню, в 16 лет я состояла в молодежной организации и нам сказали, что мы должны провести благотворительный праздник для детей. Я придумала конкурсы и пришла первой. В прихожей нашего штаба сидели мужики… Эти мужики и оказались детьми, для кого я устраивала конкурсы… Бег в мешках, перенести яйцо до кастрюли на скорость, красивее всего нарисовать свой дом… Мне было 16 лет, им — 30 в среднем. А самое ужасное когда за ними пришли мамы — изможденные, уставшие женщины. Один «мальчик» лет 26 очень привязался ко мне. Мама просила мне дать ему телефон. Он не мог отцепиться от меня — постоянно держал за руку. Я дала телефон, но общаться не смогла. Я ехала после этой встречи и плакала навзрыд — мне было страшно и стыдно… До сих пор вспоминаю с трудом. А для родных этих детей это — обыденность.
Нас отвлекают на проблемы других стран, а не лучше ли сосредоточиться на проблемах нашей страны и наших городов? Уважаемые читатели, высказывайтесь в комментариях и пишите нам, мы всегда на связи по почте red@neva.today.
